Жизнь, трагедия страны и судьбы миллионов.Василий Гроссман- взгляд из 50-ых.

Люблю  экранизации. Многие  экономят  время, которое  не нужно тратить   на чтение. Так  получилось с романом Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Я его увидела в прочтении   талантливого режиссера Сергея Урсуляка. Премьера прошла  в октябре прошлого года, повтор в канун знаменательной даты 70-летия битвы под Сталинградом. Досмотрела пропущенную серию,  и мое  мнение только окрепло. Мощный,  сильный фильм даже с позиции сегодняшнего времени. 

А если учесть, что  роман  был написан Гроссманом в 50-е, то это была «мина замедленного действия», которая все равно  должна была  взорваться и существенно изменить всех и все  в  большом радиусе, возможно,  всей страны.  Больше всего  тронула тема  тоталитарного режима,  который не ослабевал и тогда, когда шла война. Самая большая беда, ради высокой цели победы, должны была примирить всех. Но  доносы,  аресты, без почвенные  обвинения  продолжались. Инкриминировали  измену  «100% коммунисту» Николаю Крымову(Александр Балуев), который был соратником Ленина и Троцкого, прошел гражданскую и ничем себя не запятнал. 

Любопытный эпизод в тюрьме его спросили, где сидеть было лучше, при царском режиме или сейчас. Крымов ответил: «Раньше, знал за что».

В фильме прозвучали признания  «партийцев» о том, что кадровый потенциал  армии они-то перед войной   сгубили.  Петр Новиков (Евгений Дятлов) выиграл сражение, действовал по обстоятельствам, чтобы  сохранить  людей, но   пренебрег  приказом.  На него тоже был отправлен донос. Именно  Новиков развивает тему  ценности  каждого человека. Приводит пример генерала, который каждый день под пули за молоком отправлял бойца. «Почему боимся за технику, машины, а никто не отвечает за людей».

Думаю, впервые  в художественном произведении прозвучали сомнения  относительно  произошедшего в 1917 году переворота. «Революция, может быть, была и ошибкой, но впереди великая цель». Пример чудовищного формального подхода- взаимоотношения с руководством, «неуправляемого» «управдома» Ивана Грекова (Сергей Пускелалис). Он с маленькой группой бойцов держал оборону дома №6/1. 30 атак отбил, 7 танков сжег, но всех  больше волновало, почему отчеты не шлет.

Как нелепо   выглядел комиссар, обязанный читать лекции солдатам,  и принимали его соответствующим образом. Поразительной силы эпизод смерти Грекова. Его засыпает в доме обломками, потом застилает пеленой дыма, из небытия  ему  являются    его боевые друзья. И в последние минуты   «управдом» интересовался, дошли ли до штаба  молодые ребята. Смерть радистки Кати и ранение Толи Штрума в 100метрах от штаба, тоже потрясает. Прекрасная точная музыка, дымовая завеса.

Одна из сильнейших сцен: мать:  Людмила Штрум (Лика Нифонтова) на могиле сына. Снимает с головы платок и стеллит на белый снег, чтобы укрыть и обогреть. И лежит обняв могильный холмик.  На табличке фамилия и имя сына. От нее ретроспективный кадр:  тысячи таких же  мест захоронений. Лика Нифонтова  была потрясающе убедительной и трагической. Как стоически сдерживала слезы, пока медсестра не передала ей последние слова сына: «Хорошо, что меня не видит таким». 

Как изменилось выражение лица у героини, пока санитар перебирал картотеку. И без слов было понятно, что она приехала слишком поздно.

Еще одна потрясающая сцена. Виктор Штрум (Сергей Маковецкий) читает последнее письмо матери из еврейского гетто. Только  текст  и лицо, которое передает мельчайшие оттенки чувств. «Почему жила одна. Иногда  казалось, нужно жить рядом, но слишком  любила тебя. Слишком любила тебя, чтобы жить с тобою». И сильнейшие прощальные слова: «Материнская любовь с тобой, ее нельзя убить. Живи вечно». Браво  актеру Маковецкому и  режиссеру Урсуляку.

Гениально читали  и отвечали  на  письма из дома бойцы. Закадровый текст,  лица и картины солдатского быта во время затишья.

Хочется вернуться к главному герою  физику, лирику и человеку «совести» Виктору Штруму. 

Он отстаивает  свое право жить по совести: «Лишить человека  права на совесть –большое зло». Но слишком слаб, чтобы быть принципиальным до конца. Его родные погибли в застенках НКВД, но он  как будто это  не осознает этого. В нем еще живет надежда на доброго Сталина, поэтому  и пишет  ему письмо.  Все, что произошло позже, выглядит мало правдоподобным. В конце разговора  с вождем  прогибается  почти до самого пола, потом принимает таблетки от  учащенного сердцебиения. Считает, что «Сталин- государство, а у него нет капризов, прихотей.»Значит,  вера в доброго Сталина еще жива?

Но это противоречит логике происходящих событий. Людей уничтожают без суда и следствия. Родные месяцами  не могут узнать  о судьбе  близких. Бесконечные очереди и слезы, горе и боль. Ничего себе «ласковое дыхание государства… как тяжело отказаться от пряников и леденцов». Безжалостная бюрократическая машина  продолжает работать  и в истории с пропиской Жени Шапошниковой. 

Допрашивающий Крымова,  по телефону с женой  говорит о спец.распределении дефицитных продуктов,  а у танкистов,  несмотря на военное  время,  нашлись  для майора Березкина даже шоколадные  конфеты.

 Дочь Штрума говорит родителям: «Это вашему поколению нужно обязательно верить. Новому  поколению не надо, просто жить».  Не знаю как в книге, но в фильме единственно, что показалось  малоубедительным взаимное влечение Штрума-старшего и Марии Соколовой( Анна Михалкова). Не увидела в  последней  привлекательности и других достоинств,  которые   могут вскружить голову физику-ядерщику.

Еще несколько слов о фильме. Он сделан  сердцем.  Черно-белый,  там,  где рассказывается о войне и смерти. Цветной в  воспоминаниях о жизни и  мире.

 Достоверно переданы картины быта в эвакуации и московской жизни,   с очередями, не убранным снегом, контрастами. Много оригинальных режиссерских решений,  великолепная музыка. Хороший подбор актеров. Каждый от  Кати Венгровой до Майора Березкина - маленькая неповторимая судьба. Поворотные моменты  войны: Сталинградские события  и слепок истории целого поколения, выстоявшего, победившего внешнего врага, но еще не оценившего   внутреннего, который пока  слишком силен.  «Все пройдет, все исчезнет и только память способна задержать прошлое, все понять и все простить». Не знаю, как насчет «простить», но «задержать» автор и режиссер  сумели.  И это бесценно. ТЧ.